Законы человеческой природы

Великий исламский ученый XIV в. Ибн Халдун, по-видимому, первым сформулировал теорию, согласно которой история развивается как пьеса из четырех действий, соответствующих четырем поколениям.

Первое поколение – революционеры, которые самым радикальным образом порвали с прошлым, утверждают новые ценности, но в этой борьбе порождают и некоторый хаос. Зачастую к этому поколению принадлежат великие вожди или пророки, определяющие направление, по которому идет революция, и оставляющие на этой революции свой отпечаток.

Затем приходит второе поколение, которое жаждет хоть какого-то порядка. Оно еще ощущает жар революции, поскольку застало ее, будучи в весьма юном возрасте, но хочет стабилизировать мир, закрепить в нем какие-то договоренности и догмы.

Представители третьего поколения уже очень слабо связаны с творцами революции и относятся к ней далеко не так страстно. Это прагматики. Они хотят решать конкретные проблемы и делать жизнь как можно более комфортной. Идеи интересуют их меньше, чем создание реальных вещей. Попутно они, как правило, лишают общество остатков революционного духа. В обществе начинают преобладать материальные соображения, и люди становятся порядочными индивидуалистами.

И тут является четвертое поколение, которому кажется, что общество утратило прежние жизненные силы. Однако это поколение не совсем понимает, что должно прийти на смену такому обществу. Оно начинает подвергать сомнению унаследованные ценности, и многие его представители становятся циниками. Никто уже не знает, во что верить.

Возникает своего рода кризис. Потом на сцену выходит революционное поколение. Сплотившись вокруг новых убеждений, оно наконец разрушает старый порядок, и цикл повторяется. Такая революция может быть радикальной и сопряженной с насилием, а может быть и менее бурной – просто появляются новые ценности, отличающиеся от прежних.

Конечно, возможны самые разные вариации данного паттерна: это не точная наука. Однако события в истории развиваются именно по такой схеме.

Заметнее всего появление четвертого поколения, сопровождающееся кризисом ценностей. Часто мучительнее всего бывает переживать именно этот период: нам, людям, присуща глубинная потребность верить во что-то, и когда мы начинаем подвергать сомнению устоявшийся порядок вещей и ощущаем вакуум на месте своих прежних ценностей, то приходим в растерянность.

Мы склонны жадно хвататься за новейшие системы верований и представлений, продвигаемые шарлатанами и демагогами, которые всегда процветают в такие периоды. Мы выискиваем козлов отпущения, якобы повинных во всех возникающих проблемах, в растущей неудовлетворенности.

Без убеждений, которые могли бы стать для нас своего рода якорем и успокоить нас, мы склонны разбиваться на фракции и клики, пусть даже эти наскоро сколоченные группы основаны лишь на слабом и поверхностном сходстве интересов: нам очень хочется опереться на ощущение принадлежности к чему-то большему, чем мы сами.

В кризисные периоды нередко можно заметить, как формируется особая подгруппа из тех, у кого слом прежнего порядка вызывает особую тревогу и неприятие. Часто это люди, которые в прошлом ощущали себя в какой-то мере привилегированными: хаос и надвигающиеся перемены угрожают их положению, которое они принимали как должное. Они норовят цепляться за прошлое, они хотели бы вернуться в «золотой век», который помнят лишь смутно, предотвратить любую революцию. Но они обречены, поскольку это циклическое движение нельзя остановить, а прошлое невозможно волшебным образом воскресить.

Однако по мере того, как кризис затухает, перерастая в революционный период, мы часто замечаем, что уровень воодушевления растет: молодые люди, испытывающие особую жажду чего-то нового, ощущают грядущие перемены, которые они сами по-своему предопределили.

Роберт Грин, "Законы человеческой природы"